"Всякий знает в центре Симферополя, среди его сумасшедших архитектурных экспрессии, дерзкий в своей простоте, похожий на очиненный карандаш небоскреб газеты «Русский Курьер». К началу нашего повествования, на исходе довольно сумбурной редакционной ночи, весной, в конце текущего десятилетия или в начале будущего (зависит от времени выхода книги) мы видим издателя-редактора этой газеты 46-летнего Андрея Арсениевича Лучникова в его личных апартаментах, на «верхотуре». Этим советским словечком холостяк Лучников с удовольствием именовал свой плейбойский пентхауз.

Лучников лежал на ковре в йоговской позе абсолютного покоя, пытаясь вообразить себя перышком, облачком, чтобы затем и вообще как бы отлететь от своего 80-килограммового тела, но ничего не получалось, в голове вес время прокручивалась редакционная шелуха, в частности невразумительные сообщения из Западной Африки, поступающие на телетайпы ЮПИ и РТА: то ли марксистские племена опять ринулись на Шабу, то ли, наоборот, команда европейских головорезов атаковала Луанду. Полночи возились с этой дребеденью, звонили собкору в Айвори, но ничего толком не выяснили, и пришлось сдать в набор невразумительное: «по неопределенным сообщениям, поступающим из…»

Тут еще последовал совершенно неожиданный звонок личного характера: отец Андрея Арсениевича просил его приехать и непременно сегодня.

Лучников понял, что медитации не получится, поднялся с ковра и стал бриться, глядя, как солнце в соответствии с законами современной архитектуры располагает утренние тени и полосы света по пейзажу Симфи..."

Собственно отсюда, из этих (ну, и последующих) строк романа Василия Аксёнова "Остров Крым" и образовался березниковский журналист Андрей Лучников. Ваш корреспондент, словом. Все остальные фантазии на эту тему - всего лишь фантазии, от неграмотности фантазёров. Вольно ли, невольно ли, осознавая всю смехотворность и детскость этого или на полном серьёзе (а разве кто-то ещё полагает, что я что-то могу делать на ПОЛНОМ серьёзе?), в принципе неважно.

Факт - аксёновский образ Андрея Лучникова очень сильно повлиял на Андрея Лучникова, который на самом деле Валерий Ковбасюк. В какой-то мере - в человеческих качествах, в очень большой мере - как на журналиста. Понятие, например, независимой прессы, представление о ней я во многом сформулировал для себя после прочтения (иил уже перечтения "ОК"). Или, например, разницу между чёрно-белым совковым делением на своих и чужих (блин, как оно ненавистно мне в урках и окоурочьей среде!) и разноцветным восприятием цивилизованного человека (не в западном, в, опять же, моём понимании).

Наконец, личное отношение к жизни: "Почему да?" твёрдо сменилось на "Почему нет?" Очень, знаете ли, помогает в диспутах с "сильными мира сего" или их служками, которые пытаются держать и не пущать. Они тебе: да как ты смеешь? А ты им: а почему нет? Хоть одно основание назовите. Теряются. Кстати, то же правило распространяется и на споры в виртуале (да и реале), никак не могу понять, почему такое бешенство у многих вызывает несогласие с их точкой зрения, почему так упорно и упрямо пытаются настоять на своём, почему простое высказывание ИНОЙ точки зрения воспринимается как оскорбление и наезд? Почему нет? Почему другой человек не может считать иначе? Оценивать иначе? Так было и во время "дискуссий" с хулителями БХ на заре установления режима в Березниках, так есть сейчас во время "дебатов" с защитниками Урки (кавычки здесь правильно и намеренно).

Словом, в значительной мере известный Березникам Андрей Лучников и есть аксёновский персонаж. В несколько ухудшенном и упрощенном, разумеется, варианте, но это уже из серии "вообще-то я белый и пушистый, но посмотри, где я живу!".

А на прошлой неделе состоялась и сама встреча Создателя и его персонажа. Посмертная. Но состоялась. Другого случая быть не могло - велики расстояния, а Андрей Лучников из Березников - совсем не редактор симферопольской газеты "Русский курьер". Но всё-таки она состоялась. Василия Аксёнова как раз похоронили в день моего приезда в Москву.